«Почему не готов анализ, или когда будет готов анализ, почему так долго?

Морфологический анализ – это путь. Торопить гистолога не надо: шаг микроскопа — микрометры, и если в этот момент его отвлечь, то он может пропустить что-то важное. Поэтому нужно набраться терпения и подождать, пока он выполнит свою работу.
Это не долго и не быстро — это ровно столько, сколько нужно для работы. По большому счёту, людей раздражает не сам срок ожидания, а подспудное опасение, что анализ-то взяли, а потом он лежит там никому не нужный, и никто к нему не подходит. С каждым взятым материалом в течение первых десяти минут начинают работать специалисты и заканчивают в день выдачи. Лишней секунды нигде одиноко оно не лежит, идёт строго по технологическому процессу

— Какие этапы проходит биоматериал, который взяли на анализ.
Сначала клинический врач партнерской клиники заполняет все необходимые сопроводительные документы к биоматериалу. Специалист, который выполняет анализ, потом пациента не видит, и всю информацию о его состоянии он может почерпнуть только из бумаг. Поэтому чем полнее в них информация, тем лучше же для пациента. Затем регистратор обозначает дату готовности анализов и заполняет первичную лабораторную регистрационную форму. Это позволяет партнерской клинике спланировать дальнейший визит пациента к врачу: запись на прием, получение результата, необходимые консультации — в один день.
Сам материал в это время начинает свой путь. Регистратор лаборатории заполняет на него все установленные по правилам формы, печатает протокол для исследования, и материал «поднимается» в саму лабораторию. Если это «сырой» материал, фрагмент ткани только что выделенный, то он поступает на вырезку, описывается, как он выглядит, что это такое и так далее.
Например, узел размером два — два с половиной сантиметра, с чёткими или расплывчатыми границами, на разрезе — бело-жёлтый или серо-розовый, имеет очаги кровоизлияния, или ослизнения, или ещё чего-то, или пёстрый, как он связан с окружающими тканями. Всё записывается очень подробно. Вырезка проходит как в песне — что вижу, то пою. И чем подробнее врач опишет материал на вырезке, тем лучше. Это происходит по единому стандарту, чтобы следующий специалист, который будет заниматься этим материалом, мог наглядно представить, ослизнён он или нет.
Затем наступает фиксация материала, и тут хоть что делай, а сутки свои он в формалине пролежит. Скорость проникновения формалина — миллиметр в час при комнатной температуре. Быстрее — никак! На следующий день начинается процесс уплотнения и подготовки блоков. Чтобы получить срез пять микрометров, надо сделать настолько плотную ткань, и при этом не поменять её структуру, чтобы её можно было очень тонко нарезать. Идёт промывание формалина и замещение его водой, затем вода выгоняется под натиском спиртов. Всё это выполняется в приборах в состоянии вакуума, чтобы ускорить процесс. Затем вступает в силу ксилол. Весь этот процесс замены жидкости в тканях на парафин тоже требует времени — от двух с половиной часов до двух суток. И это тоже никак ни ускорить, ни проскочить. При этом банки с биоматериалом надо постоянно встряхивать, переворачивать и так далее.
Загнали парафин и изготавливаем «кубик» — формуем материал в специальную кассету и остужаем по всей толщине. Дальше на микротомах делаем срезы — их может быть от одного до пятисот, всё индивидуально. Затем — окрашивание.
Вот и получается, что только для того, чтобы просто получить стекло — тот срез клеток, который и будет изучаться под микроскопом, нужно как минимум трое суток, а то и больше.
Когда специалист посмотрел материал, описал, проанализировал и сделал заключение, то оно поступает в регистратуру и фиксируется в лабораторной базе данных. Сами блоки и стёкла распаковываются по архивам. Вот так и происходит одно исследование.

— Какими качествами должен обладать хороший морфолог кроме базовых знаний.

Пониманием ответственности за свои действия, что за каждым заключением стоит жизнь пациента — ни много ни мало. Специальность стоит вдали от клинических, и страданий пациента, и его самого мы не видим. Когда приходят молодые врачи к нам, иногда возникает иллюзия — мол, ну и что, что ошибся…
У нас нельзя ошибаться. Если ты не уверен, нужно искать дальше до тех пор, пока не найдёшь. Как говорил мой учитель, если ты сомневаешься, ты не прав. Профессия — очень сложная и многогранная, и знать надо всё.